top of page

Глава 11. Зима. Уроки музыки

Спит Межапарк, дома-коврижки,

Иголки сосен плотным фетром,

Кишэзерс – как слеза латышки

По всем, не справившимся с ветром.

Кристофер воздухом напившись,

Наевшись тортами пейзажей,

Идёт с урока. Персонажи –

Марго, магистр, слегка взбодрившись,

Начхав на светские интриги,

Полгода проживают в Риге.

 

Два первых месяца таились

Они от прессы и знакомых,

Затем, подумав, согласились,

Что нет нужды для аксиомы

Искать ненужных доказательств –

Марго жива, она богата,

И ей плевать на демократов, –

Пусть балагурит обыватель

Многоголовым гласом прессы

О воскрешении поэтессы.

Месть – вот достойное занятье

Для прежде жалкой и гонимой.

Теперь она, в шикарном платье,

В авто, в достатке и любима.

Никто не сможет ей перечить,

Когда и где писать сатиру

И заряжать стихов мортиру,

Чтобы ударить из картечи

Метафор острых по злодеям,

По фарисеям и пигмеям,

 

По ложью спутанным ублюдкам,

По любящим семейства папам,

Их женам, миленьким малюткам...

Она с приличным гандикапом

Их обошла в безумной гонке,

Без тени дрожи вышла к людям

Живой сенсацией на блюде –

Лишь ей газетные колонки

Полны, как бочки с Сенчу-алус

Полмесяца. И что осталось!?

 

Сместили тихо двух министров,

Никто до смерти не смутился, –

Все в этой жизни мчится быстро –

– Шелла жива! – сказал на пирсе

Матрос коллеге. – Что за дело

Мне до того, кто там воскрес!

Неделю мучает норд-вест,

На шхуне рында заржавела,

Забыл, как выглядят сардины,

А ты о бабах и ундинах!

Стремительно свернулись страсти

Вокруг воскресшей поэтессы,

Ян Вридрикис стал безучастен

К её желаньям. Словно кесарь

Он снисходил к её проблемам,

Стал часто, по ночам и днями

Встречаться с новыми вождями

Балтийских немцев. Их эмблему

Носил в петлице откровенно

И иногда смотрел презренно

 

На суету политиканов

Вокруг газетных междометий –

Им мейстерзингерам арканов

Не сладить многие столетья!

Наш новый мировой порядок

Не допускает разных мнений –

Лишь для порядочных растений

Должно быть место среди грядок!

Примерно этими словами

Магистр брызгал временами.

 

Нравоучительность и пафос,

А также аппетит безмерный

Отнюдь не повод для метафор,

Хотя встречаются каверны

И в безупречных аметистах –

Магистр стал вял и равнодушен,

По вечерам сушеных мушек

Глотал, в колени крем душистый

Втирал, но странно волновался,

Когда Кристофер объявлялся.

Его он всячески унизить

Стремился перед Маргаритой,

Но сам стал выглядеть, как слизень

В её глазах, как ядовитый

Паук. И это было верно!

Он никаким стал вдруг и сразу,

Но нет ни сил, ни слов отказом

Послать в нокаут лицемерно

Того, кто ночью в Даугаве

Ее спасал, ни в грош не ставя

 

Ни жизнь свою, ни честь, ни имя.

Неблагодарность... Чем измерить

Свой долг? Хотя давно чужими

Ей стали стены, если верить

Той птице, что щебечет в клетке

Ее сознанья одиноко.

Ах, как давно! Ах, как далёко!

Шрам на щеке и голос едкий,

И музыка, и пианино,

Стихи Марло и взгляд, как льдина...

 

«Пью редко редкостные строки,

Пью аккуратно, как пчела,

Нектар их смыслов. Одиноки

Свидания с нею и слова.

Она глазами вопрошает,

Откуда через щеку шрам,

И почему здесь, а не там?

Кто я, кто он, и кто же знает

Зачем мне мнится странный профиль

Весталки рыжей?» – так Кристофер

В потоке мыслей искупался

И в явь вернулся. Снег неделю

В лесу шептал, мороз лягался,

Деревья разом постройнели,

Напялив шлемы снежной ваты,

Из труб дымок – зима-молчунья

Пришла с лампадой полнолуния.

Сегодня ужин! Восемь латов

В кармане ловкача Марлова –

Дочь мэра возжелала снова

 

Вцепиться в нотные страницы –

И тут как тут мосье Кристофер,

Готов за малые гостинцы

Не дать развиться катастрофе

Досужих слухов, что девица

(По правде глупая, как стружка,

И сдобная, ну, как ватрушка)

Для заграницы не годится –

Кто не освоил сволончели –

Тому не место в гранд-отеле!

сенчу
межа-киш
  • Facebook
  • YouTube
  • Pinterest
  • Vkontakte Social Иконка
  • stihiru
  • prozaru
bottom of page